Штеренберг Давид Петрович

(1881-1948)

Д. П. Штеренберг – одна из узловых, определяющих фигур русской живописи конца 1910-х – начала 1930-х гг., времени ее бурного и противоречивого развития. Среда, в которой он начинал жизнь, не способствовала творчеству, поэтому он начал учиться поздно.

Был учеником фотографа, увлекся революционными идеями, в 1906 г. эмигрировал в Вену, в 1907-м – в Париж. Здесь, в Школе изящных искусств, а затем в академии А. Витти учился живописи. Нищий художник поселился на окраине, в круглой башне, прозванной “Ульем” и населенной такими же бедными молодыми художниками. Вскоре многие из них станут знаменитыми. Их общество было не менее важной школой, чем студии. Штеренберг участвует в выставках, ищет свой путь, впитывая новейшие тенденции французского искусства. Впрочем, его парижские работы еще очень неоднородны, противоречивы. Свой особый художественный мир он формирует лишь к концу парижского периода жизни.

Когда в России происходит революция, Штеренберг возвращается на родину. Здесь политическое прошлое и парижский творческий опыт неожиданно делают его руководителем художественной политики страны: нарком просвещения А. В. Луначарский, знавший художника еще во Франции, назначает его заведующим Отделом ИЗО Наркомпроса.

Рядом со Штеренбергом – самые решительные новаторы. Именно они, отвергавшиеся прежде официальным искусством, охотнее всех сотрудничают с новой властью. Конечно, Штеренберг тоже новатор, – картины, которые он начинает выставлять, не похожи на привычную старую живопись. Но они строго изобразительны и очень конкретны. Почти всегда это натюрморты, изображения простых вещей. Ничего специально красивого: губка и мыло. Керосиновая лампа. Нож. Бутылка. Две селедки на блюде и полбуханки черного хлеба… Одна, самое большое – три вещи, грубые и бедные, на голой пустоте холста, подчеркнуто плоскостного, лишенного и пространственной глубины, и объединяющей, обволакивающей предметы атмосферы. Зато подчеркнут материал, структура поверхности вещей: гладкий фаянс и шероховатая хлебная корка, слоистая доска и скользкая рыбья чешуя.

Художник прибегает даже к рельефу – некоторые изображения выступают из поверхности холста. Обращаясь к зрению, такая живопись возбуждает скорее осязательные, материально-конкретные ощущения. Одинокие предметы будто просятся из нее наружу, в живые человеческие руки. Простейший натюрморт насыщен драматическим напряжением, говорит нам об элементарных, но необходимых человеческих ценностях. “Вся его живопись есть рассказ о хлебе насущном, которого надо припасти так немного, чтобы прожить, но над которым надо помучиться так много, чтобы достать”, – сказал о Штеренберге проницательнейший художественный критик А. М. Эфрос. И в портрете художник соединяет максимальное обобщение с осязательной конкретностью образа-типа: крестьянская девочка (“Аниська”, 1926) с таким же, “голодным”, натюрмортом на столе за ее спиной; суровый старик крестьянин, величественный в холодной пустоте снежного поля (“Старое”, 1925-26).

Таковы и крестьянские образы в его картине “Агитатор” (1927) – возвышенно-строгие, замкнутые, сосредоточенные. Художник достиг в ней спокойного величия древней фрески.

Главным делом Штеренберга была живопись, но он также оформлял спектакли, работал в графике – гравировал, рисовал книжки-картинки, используя принципы схематичного и плоскостного детского рисунка, во многом близкого к его “взрослому” почерку.

В 1920-х гг. Штеренберг – видный деятель художественной жизни страны. Он преподает, возглавляет ОСТ, организует международные выставки, участвует в художественных советах. Но с середины 1930-х гг. его творчество резко расходится с изменившейся государственной политикой в области искусства. Нападки критики тяжело отразились на его поздних работах. Лишь в самом конце жизни в эскизных “Библейских мотивах” (1947-48) у художника наметился какой-то новый живописный язык, стали проявляться новые драматические интонации. Развить их он уже не успел.

Айва	Актер японского театра “Кабуки”	Аниська	Бал в Бюиллье
Балкон	Бананы и апельсины	Белая ваза на красном фоне	В порту
Ветер	Вид из окна	Губка и мыло	Двор гостиницы. Киев
Деревья в цвету	Дикие розы	Дровосек	Женщина на балконе
Женщина на диване. Н.Д.Штеренберг	Завтрак	Засохшее дерево	Земля и травы
Из цикла “Библейские мотивы”	Из цикла “Библейские мотивы”	Из цикла “Библейские мотивы”	Из цикла “Библейские мотивы”
Иллюстрация к книге О.Гурьян “Галу и Мгату”	Колокольчики	Красная чашка на мраморном столе	Красный стол
Крыши	Кусты и трава	Лестница в мастерскую. Ля Рюш	Лето
Мальчик с грушами	Мария в шубке	Масло и краски	Меловые горы
Мужской портрет (поэт Мадзин)	Натюрморт с бисквитами	Натюрморт с голубой вазой	Натюрморт с гранатами
Натюрморт с капустой	Натюрморт с конфетами	Натюрморт с корзинкой	Натюрморт с лампой и селедкой
Натюрморт с лампой	Натюрморт с лимоном	Натюрморт с рюмкой и яблоком	Натюрморт с селедкой
Натюрморт с синим кофейником	Натюрморт с сыром	Натюрморт с цветной капустой	Натюрморт с чайником
Натюрморт с черным подносом	Натюрморт	Натюрморт	Наш двор
Небо и травы	Незабудки	Обнаженная	Окно
Окраина Житомира	Оранжевый натюрморт	Папоротники под Москвой	Париж
Пароходы на Сене	Пейзаж с поездом (Улочка в Париже)	Печка	Пирожное
Письменный стол	Под Кисловодском	Поля. Юг Франции	Портрет К.М.Асеевой
Портрет Н.Д.Штеренберг	Портрет Н.Д.Штеренберг, жены художника	Портрет Эдгара	Портрет Эллы
Портрет дочери, художницы Ф.Д.Штеренберга	Портрет отца и сестры	Предместье Парижа	Пруд
Рабочий у печки	Розовая ваза с фруктами	Селедки	Семья художника
Серый день	Синяя кружка с вербой	Старик	Стол (Натюрморт с рогаликом)
Стол с лампой и белой вазой	Стол художника	Стол	Столик и елка
Стул и натюрморт	Танец	Тетя Саша	Травы
У Сены	У реки. Житомир	Утро	Хлеб и рюмка
Хлебница и солонка	Цветок у окна	Цветы в стакане	Цветы и гипс
Юг Франции. В горах