С. Никиреев. Дерево. Карандаш. 1948.
Если с этим вопросом обратиться к художникам-живописцам, графикам, монументалистам и даже скульпторам, то каждый нашел бы в обычном простом карандаше, в его художественных и технических возможностях что-то свое, любимое, и однозначного ответа мы бы не услышали. Но все, наверное, согласятся с тем, что карандаш придумали не зря, и рисование начинается с его помощью – в виде набросков и эскизов. Великое множество произведений искусства создано карандашом.
Карандашом рисуют. Но что такое рисунок? На этот вопрос не так-то просто ответить кратко. Каждый значительный художник вносит свою лепту в искусство рисования, хотя имеется общее мнение о рисунке как основе, костяке изобразительного искусства. Вспоминаю слова замечательного советского художника и педагога, академика Е. А. Кибрика, у которого мне посчастливилось учиться. Он говорил: “Прошло не одно десятилетие, прежде чем я понял, что такое рисунок”. Он имел в виду рисунок высокого, самого трудного по своей художественной манере реалистического искусства, где линия и штрих выстраивают предметы, фигуры, ландшафты объемно, весомо, характерно.
Хочется допустить некоторую вольность, простоту в определении слова “рисунок”, назвав им то, что нарисовано карандашом на бумаге.
Рисовать карандашом с полной серьезностью, отдавая этому занятию большую часть творческого времени, непросто. Необходимо преодолеть соблазн красок, цвета и почувствовать в себе уверенность, что сможешь в серебристом или черном изображении выразить наряду с четкой конструктивностью и тонально-живописный настрой. Решиться на это – значит одержать победу, первую, значительную. Вторая победа чрезвычайной важности – когда сумеешь понять, что художник может создавать шедевры не только красками, но и карандашом. С ярчайшей наглядностью помогут в этом великолепные рисунки Леонардо да Винчи, Микеланджело, Дюрера, Гольбейна, Рембрандта, Врубеля, Серова. Если сияющими вершинами их творчества является живопись, то основанием, бесспорно, служит рисунок.
В творчестве художника карандаш выполняет большую подсобную работу, позволяя делать наброски, эскизы, беглые зарисовки, которые служат подготовительным этапом для произведений станковой и монументальной живописи, эстампов. Работа ответственная, крайне необходимая. Максимальное же значение качеств карандаша проявляется в самостоятельных рисунках, когда художнику нужно выразить свои замыслы полнее и окончательнее. И карандаш не подведет с его нескончаемой шкалой неуловимых оттенков, нежных тушевок и сочно-бархатных пятен, от тончайшей паутины до решительно-напряженных, упругих линий. Если к этому добавить различную мягкость и степень серо-черных градаций, то способности карандаша превосходят любой другой художественный материал.
Работая карандашами, никогда не испытываю досады от того, что в какой-то момент они могут оказаться бессильными выразить мои желания и замыслы. Простым карандашом я штудировал гипсы, натюрморты, портреты и фигуры натурщиков во время длительных сеансов, прилежно штриховал и внимательно прорабатывал детали. Но с особым желанием рисую пейзажи – траву, цветы, деревья, землю, постройки. При этом изучаю не только их конструкцию, материальность, фактуру, но стремлюсь передать на бумаге различные “настроения” пейзажа.
Карандаш легок и прост для исправлений, что особенно важно при работе на живой природе, и почти незаменим в поездках, где встречаешь множество интересных моментов, которые хотелось бы запечатлеть, в то время как другими художественными материалами воспользоваться из-за ограниченности времени невозможно* Линия и пятно, которые дает карандаш, помогают с легкостью и быстротой занести в походный альбом художника волнующие моменты, нужные детали.
Трудно представить окружающую жизнь, если можно так сказать, в черно-белом изображении, без цвета. Получилось так, что с акварелью и маслом я расстался давно, отдавая все время и силы графике, но приобрел надежного помощника – цветной карандаш, который сполна удовлетворяет моим потребностям работать в цвете. Укрепилось мнение, что цветной карандаш беден и ограничен в цветовом диапазоне. Стоит ли, однако, требовать от него сложности и богатства масляной живописи? Но нужно стремиться использовать до конца его возможности.
Иногда рисование сводится или к подражанию детским рисункам, или к любованию манерностью : размашистостью штриха, линии, пятна, чисто формальными композиционными решениями. Многие художники-профессионалы рисуют иногда как бы в перерыве, во время отдыха от живописи или иных дел. Отсюда несерьезный подход к карандашу, легковесные рисунки, которые часто встречаешь на выставках.
Впервые попробовав всерьез работать цветным карандашом, будучи студентом, я любовался необычной упругостью, фактурностью линий и штрихов.
Хотелось увидеть мотив в размашистых и порой случайных линиях и ни в коем случае не допускать растушевок. Дышала бумага, и линии действительно были красивы. Но если бы цели искусства сводились к решению таких задач, то художников было бы, как говорится, пруд пруди. Размышления о том, что я рисую и зачем, заставили меня посмотреть на работу карандашом по-иному. Постепенно стали открываться иная прелесть, иные достоинства, менее броские, но благородные и необходимые для выражения замыслов. Обнаружилась удивительная способность карандаша передавать мельчайшие предметы и детали с необычайной ясностью формы, обволакивая одновременно эти формы тончайшей пушистостью штриха или окрашивая сочным звучным пятном. Этот прием соответствовал моему миропониманию, и в иных художественных материалах добиться этого я не смог. Оказалось, что и цветовые возможности карандаша гораздо шире и глубже, когда стараешься передавать настроение и состояние пейзажа. При этом идет в ход и чисто живописный прием – проскребания, когда не удается сразу угадать и цвет, и фактуру, и тон предметов. Казалось бы, рисунок засушивается, местами от скобления небрежен, но завершенность листа, диктуемая содержанием, а не формальными моментами, приобретает подлинный смысл и красоту.
В такой работе много раз так далеко уходил от рисования штрихом и линией в чисто растушевочные пятна, что лист приобретал вид, небрежно называемый художниками “клеенкой”. Но если этот прием согрет большой, подлинной любовью и страстью к тому, что растушевал так незаметно под “клеенку”, то, уверяю, успех этому неброскому листу обеспечен с большей гарантией, чем “вкусно” решенному. Так обнаружилась возможность цветного карандаша работать многосеансно, начиная рисунок легко, приводить его к весомому завершению.
С каждым рисунком я узнаю о все новых возможностях карандаша. Нужно лишь внимательно, чутко присмотреться к маленькому грифелю в деревянной оправе, и он подарит большую радость и успех.
Люблю карандаш за то, что им можно рисовать. Люблю ревниво, ибо он способен еще на многое – чертить, писать. Люблю за его удивительную доступность и простоту, за то, что свою первую работу с натуры нарисовал простым карандашом, и тогда у меня зародилась мечта стать художником.
С. НИКИРЕЕВ,
лауреат Государственной премии
имени И. Е. Репина
